Согласно ч. 3 ст. 13 ГКУ не допускаются действия лица, совершаемых с намерением нанести вред другому лицу, а также злоупотребление правом в других формах, а общими основами гражданского законодательства есть, в частности, справедливость, добросовестность и разумность.
Добросовестность при реализации прав и полномочий включает в себя недопустимость злоупотребления правом, которая исходя из конституционных положений означает, что осуществление прав и свобод человека не должно нарушать права и свободы других лиц.
В то же время, лицо придает своим действиям полную видимость юридической правильности, используя на самом деле свои права в целях, противоположных тем, что преследует положительное право.
Объединенная Палата Верховного Суда в постановлении от 10:04. 2019 г. сделала вывод о том, что добросовестность – это определенный стандарт поведения, характеризующийся честностью, открытостью и уважением интересов другой стороны договора или соответствующего правоотношения. Доктрина venire contra factum proprium (запреты противоречивого поведения) основывается еще на римском максиме – «non concedit venire contra factum proprium» (никто не может действовать вопреки своему предыдущему поведению). Поведением, противоречащим добросовестности и честной деловой практике, является, в частности, поведение, не соответствующее предварительным заявлениям или поведению стороны, при условии, что другая сторона, действующая себе во вред, разумно возлагается на них.
Руководствуясь доктриной venire contra factum proprium (запреты противоречивого поведения), Верховный Суд, отказывая в удовлетворении иска ООО к Лицу 1 о признании соглашения о расторжении договора, констатировала, что в спорном случае действия Истца не соответствуют принципу добросовестности, а его поведение в спорных.
Суть данного спора в том, что 01.03.2012 между ООО (Исполнитель) и Лицо 1 (Доверитель) заключен договор, по условиям которого Доверитель поручил Исполнителю от своего имени выполнить определенные действия в интересах и за счет средств Доверителя по осуществлению процедуры строительства трехкомнатной квартиры, а также обязательства5 000 грн., что им (Ответчиком) выполнено в 2012 году.
Однако 21.05.2020 года сторонами заключено дополнительное соглашение №1 о расторжении договора от 01.03.2012 с 12.05.2020. Пунктом 2 этого соглашения ООО обязалось вернуть Лицо 1 внесенные им средства согласно согласованным сторонами графику (ежемесячно по 10 000 долл. США в течение пяти месяцев, начиная с августа 2020 года). Следовательно, стороны путем заключения дополнительного соглашения № 1 прекратили обязательство по передаче ответчику квартиры в строящемся истцом доме.
05.11.2020 года стороны заключили дополнительное соглашение № 2 о расторжении договора от 01.03.2012, согласно которому в случае нарушения условий пункта 2 дополнительного соглашения № 1 и не возврата средств в полном объеме в определенный срок, дополнительное соглашение № 1 от 21.05.202 26.2.2021, а стороны возвращаются к условиям договора от 01.03.2012, который отныне признается сторонами действующим и является обязательным для выполнения на предусмотренных в нем условиях.
На дату заключения дополнительного соглашения № 2 застройщику принадлежали имущественные права на квартиру, распоряжаться которыми он не имел права из-за наложения государственным и частным исполнителями арестов на все недвижимое имущество предприятия. Однако, заключив дополнительное соглашение №2 от 05.11.2020, ООО фактически распорядилось имущественными правами на квартиру, то есть осуществило их отчуждение в пользу ответчика. При этом ООО не вернул средства Ответчику в установленный срок.
Верховным Суд 29.01.2025, оставляя в силе решение суда первой инстанции об отказе в удовлетворении иска, отметил, что ООО не вернул Ответчику полученные от него средства в определенный дополнительным соглашением № 1 срок, а потому «повторно» обязался выполнить процедуру строительства и передачи объекта в соответствии с 05.11.2020, в проекте дополнительного соглашения № 3 от 21.05.2021, письме от 16.09.2021 по выполнению условий договора), так и своим поведением (привлек средства Ответчика, завершил процедуру строительства объекта, заказал проведение инвентаризации Б1И, сообщил проведение инвентаризации БТИ2 предложил осуществить перерасчет стоимости объекта), который будет руководствоваться условиями дополнительного соглашения № 2 от 05.11.2020 и ранее заключенного договора от 01.03.2012, требуя соблюдения условий этого договора и от ответчика, после чего ответчик уже не требовал возврата средств и ожидал возврата средств.
При этом истец не предоставил надлежащих и достаточных доказательств в подтверждение того, что оспариваемым заключенным 05.11.2020 дополнительным соглашением № 2 о расторжении договора от 01.03.2012 нарушены его права или интересы.
По таким основаниям Верховный Суд согласился с выводом суда первой инстанции о том, что ООО, предъявляя иск о признании дополнительного соглашения № 2 от 05.11.2020 недействительным, нарушил принцип добросовестности и действовал вопреки своему предыдущему поведению и заявлениям, а ответчик разумно полагался на них, надеясь на добросовестность Истца, что является основанием для отказа в удовлетворении иска.