Может ли руководитель коммунального предприятия пройти обучение за счет этого предприятия и не быть обвиненным в растрате чужого имущества путем злоупотребления служебным лицом своим служебным положением по ч. 2 ст. 191 УК Украины?
Сам обвиняемый считал, что действует вполне правомерно, ведь после назначения его на должность руководителя предприятия он нуждался в дополнительном обучении с целью получения навыков менеджмента организаций и администрирования. С этой целью он заключил соответствующий договор с вузом и распорядился перечислить деньги. В то же время трудовые отношения не сложились и в дополнение к увольнению человек получил обвинение в уголовном преступлении.
Принимая решение по делу, суд проанализировал все обстоятельства и сделал ряд важных выводов, которые стали основой для принятия решения в пользу обвиняемого.
Во-первых, суд выяснил, что Уставом предприятия, коллективным договором и должностными обязанностями директора предусмотрена обязанность как предприятия, так и директора, как должностного лица, принимать меры по повышению квалификации работников. Исследовав Договор о подготовке специалиста, по которому были перечислены средства, суд также убедился в том, что указанная в нем специализация соответствует должности менеджера организаций как управляющего предприятий, учреждений, организаций и их подразделений.
Вторым важным аспектом рассмотрения дела стало выяснение назначения средств, за счет которых была осуществлена оплата обучения. Утверждение стороны обвинения о том, что это были бюджетные средства, предназначенные для выплаты заработной платы и оплаты коммунальных услуг, не нашло своего подтверждения, поскольку оплата осуществлялась с текущего счета предприятия.
Рассматривая дело, суд принял во внимание разъяснения Верховного Суда Украины (Постановление от 28.02.2019 по делу № 456/1181/15-к) о том, что по смыслу ч. 2 ст.191 УК Украины, в ней установлена ответственность только за умышленное присвоение, растрату или завладение чужим имуществом путем злоупотребления служебным лицом своим служебным положением, при наличии в действиях лица только прямого умысла, корыстных мотивов и соответствующей цели.
Корыстный мотив и корыстная цель являются обязательными субъективными признаками растраты имущества путем злоупотребления служебным лицом своим служебным положением. Корыстный мотив определяется как побуждение к незаконному обогащению за счет чужого имущества, а корыстная цель — обогатиться самому или незаконно обогатить других лиц, в судьбе которых заинтересован виновный.
Умысел это то, что часто трудно поддается доказыванию, ведь мы выходим на территорию субъективного восприятия. Такое доказывание возлагается на сторону обвинения, которая должна доказать с помощью надлежащих, допустимых и достоверных доказательств, что существует только одна версия, которой разумный и беспристрастный человек может объяснить факты, установленные в суде. И только такой подход дает основания для признания лица виновным по предъявленному обвинению.
В рассматриваемом деле, сторона обвинения не смогла доказать наличия в действиях обвиняемого прямого умысла, корыстного мотива и корыстной цели на растрату или завладение чужим имуществом путем злоупотребления служебным лицом своим служебным положением. Именно поэтому суд пришел к выводу, что в действиях обвиняемого корыстный мотив и соответствующая цель отсутствуют, а потому, заключив договор об обучении и оплатив согласно условиям данного договора стоимость обучения, он, действуя в пределах своих полномочий, только лишь осуществил хозяйственные договорные правоотношения между двумя субъектами хозяйствования, что никак не подпадает под признаки осуществления растраты денежных средств с целью самообогащения или незаконного обогащения других лиц.
К тому же стороной обвинения был допущен ряд процессуальных ошибок, на которые следует обратить внимание говоря о привлечении лица к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 191 УК.
Прежде всего, орган досудебного расследования не учел, что преследование по ч.2 ст. 191 определялось законом как уголовное производством в форме частного обвинения, что означает, что уголовное производство по делу могло быть начато только на основании заявления потерпевшего. Потерпевшим по делу считалось коммунальное предприятие, где работал обвиняемый, тогда как дело было возбуждено на основании заявления городского совета, который не является ни представителем потерпевшего, ни его уполномоченным лицом. То, что уголовное производство было начато с нарушением требований уголовно-процессуального закона привело к тому, что все доказательства, предоставленные стороной обвинения в подтверждение совершения обвиняемым инкриминируемого уголовного преступления, были признаны недопустимыми в соответствии с положениями п. 2 ч. 3 ст. 87 УПК Украины.
Второй ошибкой стало то, что орган досудебного расследования не учел различий в компетенции специалиста и эксперта, установленной УПК. Вследствие этого суд признал недопустимым доказательством справку о проверке отдельных вопросов финансово-хозяйственной деятельности коммунального предприятия. Проверка была проведена в соответствии с обращением следователя о назначении специалиста для проведения проверки коммунального предприятия. В то же время уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает право или обязанность специалиста устанавливать соблюдение или нарушение отдельных вопросов финансово-хозяйственной деятельности путем проведения проверки по этим вопросам, поскольку это является компетенцией эксперта.
В-третьих, назначая проверку отдельных вопросов финансово-хозяйственной деятельности коммунального предприятия, орган досудебного расследования действовал за пределами своих полномочий, поскольку УПК прямо не предусматривает полномочия следователя или прокурора назначать ревизии и проверки, что также привело к недопустимости полученных доказательств.
В-четвертых, вышеприведенное стало основанием для признания недопустимым доказательством заключения судебной экономической экспертизы, которые базировались на вышеупомянутой справке, поскольку по установленной Европейским судом по правам человека доктрине «плодов отравленного дерева» допустимые сами по себе доказательства, полученные с помощью сведений, источником которых являются недопустимые доказательства, также становятся недопустимыми.
Таким образом, суд не нашел в действиях обвиняемого состава преступления. Решение суда по этому делу о признании обвиняемого невиновным в совершении уголовного преступления апелляционным судом было оставлено без изменений, а кассационная жалоба обвинения — без удовлетворения.